Они рассыпались по белой простыне маленькими темными пятнышками. "Буся, ты растеряла все свои бусинки!" говорили мы , но Ал-Босар не обращала на нас никакого внимания. Она была занята. Ну как же! У нее теперь щенки, ее дети, целых девять, которых надо кормить, облизывать, смотреть, чтобы их никто не обидел. Столько забот, что нет даже времени выйти на улицу. А они копошились возле матери, стараясь ухватиться за самый молочный сосок, чтобы наесться досыта и уснуть, прижимаясь к ее теплому брюху. Пока это самая главная их задача. У щенков еще не было кличек, а они были так похожи друг на друга, что приходилось их называть по своему: два пятна на спине, штанишки, пятно на лбу и т. д.

Шли дни, и щенки подрастали, набирая вес. Купированы хвосты и уши, открылись глаза. Перед нами уже не маленькие мокрые бусинки, а щенки среднеазиатского волкодава. В комнате тишина, "дети спят". Я, крадучись, прохожу к секретеру и вдруг ощущаю спиной, что за мной следят. Поворачиваюсь... О, как мне знаком этот взгляд! Ни движения, ни поворота головы - только глаза, одни глаза, выразительные. Угрюмо-колкие, следят за мной из-под насупленных бровей. Сердце переполняет радость - "Ах вы мои азиатики!" Да, азиаты! Потому что этот взгляд говорит о кровном родстве с далекими предками, жившими сотни лет назад. Буся смотрит на меня понимающе: "Ты довольна моими детьми?" А щенки, покачиваясь на еще неокрепших лапках, уже направляются ко мне - Мы узнали тебя! Ты наша, или своя! - У них уже есть имена: Улкан, Улуф, Углум, Уругбаш, Умед, Учкун, Утуш, Урсула.Улуджа. А мы звали их просто: Лукаш, Лешка, Сынок, Штанишки, Умка, Уча, Туся, Маша и Уля.

Теперь они все разные не только по окрасу, но и по характеру. Маленькую спящую Учу можно сколько угодно перекладывать на свое место, но она просыпается и уползает только в свой выбраный ею уголок. Уругбаш! Как переживали мы, что ему не будет хватать молока. Он родился самым маленьким. Может быть его надо было усыпить? В природе более слабый всегда погибает. Но именно природа сама подсказала ему выход. Тщетно потолкавшись с сестрами и братьями у живота матери, он в мгновение ока забирался по их головам ей на спину и уже оттуда, как маленький червячок, вбуравливался между щенками. И вот он уже сосет теплое молоко, причмокивая и похрюкивая. А Углум - наш белохвостый "сынок" засыпал сразу же, стоило только взять его на руки. Позже, подросший, строгий и драчливый со своими, он старался быть поближе к нам, к людям, долго и терпеливо ожидая у закрытой двери. Щенки, переваливаясь, бегают по манежу, повисают на стенках, как груши: "Давай выпускай! Нам здесь мало места! Мы хотим туда, где еще не были, где так много интересного!" Манеж взят. Его стены больше не сдерживают маленьких азиатов. В большой комнате столько разных вещей, которые надо обязательно обнюхать, полизать и попробовать на зубок. Однажды мы потеряли Лешку. Долго кричали, звали, обыскали все уголки комнаты. Нашли только через час на полке гардероба за вещами..Он крепко спал, утомившись от исследований....

Время кушать. Миски, наполненные вкусной молочной кашей, ставятся на пол, и начинается пир. В полной тишине слышится хлюпанье, хрюканье и лакание. Кто-то уже пытается залезть в миску с ногами, чтобы испытать полное блаженство. Быстрее всех съедает свою порцию Лукаш. Он родился первым, тот большой увалень, и больше всех любил поесть. Его миска уже пуста, и он пытается полакомиться из соседней. Но не тут то было. Маленький Уругбаш вовсе не собирается уступать своей порции. Оскалившись и глухо рыча, он дает понять старшому, что будет бой, но миску свою он не отдаст. На десерт - мясо. Вот тут Лукаш отомстит. Неторопливо откусывая от своего большого куска понемногу, он поднимает голову и угрюмым взглядом обводит уже поевших и столпившихся неподалеку братьев и сестер. Мне кажется, что я слышу слова"Это моя добыча!"

Щенки растут и хулиганят. Ал-Босар уже старается спрятаться на кухне от вечно играющих и кусающихся детей. Я захожу в комнату и вижу, что на окне нет ни одного цветка и весь пол - сплошная поляна из разбросанной земли и цветов, а диван превратился из предмета мебели в снаряд для развития челюстей. Тогда в руках появляется газета. А потом я плачу на разодранном диване, а щенки слизывают мои горькие слезы, так и не поняв что такого страшного они совершили.

Знакомые и родственники говорили мне: "Ты сошла с ума! Зачем тебе все это нужно? Они просто разорили тебя!" А я их просто любила, любила и все. И они отвечали мне тем же. Веселая лизунья Улька изменилась в один момент, когда сосед в шутку попытался ударить меня. Трехмесячный щенок бесстрашно бросился на обидчика. Маша, самая главная и самая строгая. Когда я выбирала несколько минут для отдыха, она ревниво охраняла меня. И горе тому, кто пытался, когда я спала, перебраться поближе к моей кровати. Без рыка, без лая молниеносно останавливала она приближавшегося. С этим никак не могла смириться добрая и ласковая Умка. Все заканчивалось дракой. Их приходилось разнимать, а потом замазывать раны, которые они делали друг другу довольно успешно.

Туся не трогала никого, ни к кому не приставала. Но если ее задевали, могла потягаться силой не только с одним, но с двумя и даже с тремя. Мы так и называли ее - "девочка без страха." Трудно представить, чего бы она могла испугаться. В первые увидев реку, Туся бесстрашно входит в воду, и вот она уже плавает и ныряет как утка.

Время шло, и щенков забирали новые хозяева. Так должно быть, и ничего не поделаешь с этим. Чем позже забирали щенка, тем тяжелее было расставание. Заходишь в комнату и с тоской чувствуешь, что она снова опустела, и кого-то не хватает. Кормишь щенков и с горечью сознаешь, что ты снова положила лишнюю миску.

Сейчас им уже год. Скоро они станут совсем взрослыми. У каждого из них своя жизнь и своя судьба. А я буду грустить, вспоминая своих "бусенят", глядя на фотографии. И ждать, когда Буся снова рассыплет по белой простыне свои бу-
синки.